Я, Михайло Якович, знакомито чиню сим моим листом, хто на него посмотрит, або чтучи его услышит, нинѣшним и напотом будучим, кому бы того была потреба вѣдати, штож ни с которое намовы ани с принуженя, толко по своей доброй воли, будучи при старости своей и не могучи службы господарское земское послужити, а не маючи в себе дѣтей и никого иного бли[з]ших кровных своих, толко близшую сестру кровную свою паню Якубовую Гордыниную Филицыю, продал есми имѣне свое Воложинское, никому ничим не пенное, пану Якубу Корыбановичу Гордынѣ за двѣ тысечи коп грошей Литовское монеты, у грош личечи по десяти пѣнезей, обел вѣчно и навѣки непорушно, его милости самому и ее милости панеи сестрѣ моей блиской панеи Филицыей и их дѣтем и потом будучим их счадком с пашнею дворною, с челядю неволною, с польми оремыми и неоремыми, сѣножатми, з лѣсы и з дубровами, з гаими, с пущою, з уходы и з уступами старовѣчными.
      То ест пуща такь ся сама в собѣ маеть з врочищами своими: Медова гора до Савицы рѣки аж на Велики бор в обыходец у великую старину на Кононович до Рочиню на Муский бор до высокой горы и до Яцкова аж до Волки рѣки, з ловами звѣринными, с бобровыми гонами, с деревом бортным, со пчолами, с даню медовою з Воложинское пущи ушатков шесть, а з Яцковское пущи ушатков три и пудовня, и залеглями и з болоты и з рѣчьками и потоки, с пруды, с прудыщами, и з лугами хмеловыми, с бояры путными. То ест бояр село Аксентевичи, повинность того села кони шесть и з людми тяглыми.
      А то села людей тяглых: першое село Петуевичи, в том селе служб пять. Другое село Брилишичи, в том селѣ служб двадцать. Село третее Тимковичи, в том селѣ служб двадцать. Село четвертое Болевичи, в том селѣ служб петнадцат. Село пятое Лукънятовичи, в том селѣ служб три. Село шостое Максимовичи, в том селѣ служб шесть. Село семое Трусовичи, в том селѣ служб пять. Село осмое Комеи на Понизю, в том селѣ служб двѣ. Село девятое Русаки, в том селѣ служб двѣ.
      И со всякими пожитки, што здавна ку тому имѣню за отца моего и за мене прислухало, ничого на себе не зоставуючи. Маеть пан Якуб Гордына и его пани и его дѣти и потомки будучие тое имѣне мое держати и его уживати вѣчными часы. Вольни они тое имѣне мое Воложинское, лежачое в повѣтѣ Виленском, продати, отдати и гдѣ хотячи ку своему лѣпшому пожитку обернути, яко сами налѣпей розумеючи, а мнѣ самому, никоторым близным моим, якож их и не маю, в тое имѣне ничим ся уступовати и никоторою причиною под паном Гордыною и под его панею и под их дѣтми и потомки поискивати не будеть. А если бы хто хотѣл ку тому якою блискостю приходити а того имѣня под ними поискивати, тогды маю их в том заступовати и тое имѣне им очищати. И теж естли бы с которое причины я сам або хто близским ся мнѣ менуючи, и хто ж колвек мѣл тот запис мой взрушивати, хотячи их ку шкодѣ приводити, тот маеть господарю королю его милости заплатити тысечю коп грошей, воеводѣ Виленскому пятсот коп грошей, а пану Якубу Гордынѣ або дѣтям, потомком его, теж пятьсот коп грошей. А заплативши тые заруки предся сесь лист мой при моцы зостати маеть вѣчными часы.
      И на том дал есми пану Якубу Гордынѣ сесь мой лист.
      А при том были и того добре свѣдомы: пан Гринашко Богданович Шолуха, пан Василей Гринкевич, пан Василей Уколов, пан Венслав Рафалович, пан Петр Станкевич, пан Мартин Олехнович. И для лепшое твердости я, Михайло, просил есми тых панов, абы их милость к тому моему листу печати свои дали привѣсити. Их милость то на мою прозбу вчинили, печати свои дали привѣсити к тому моему листу. А при их милости печатех и свою печать привѣсил есми к сему моему листу.
      Писан у Вилни, лѣта Божего нарожения тысеча чотыриста семъдесятого году, мѣсяца мая 4 дне, индикт 8.