Казанье на Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

Церковь Святая Восточъная, православъные християне, о нынешънем презацъном дни и хвалебъном празднице песни и гимны, от вышънее богословии утвореные в духовъном веселью и утесе спеваючи, в едъном з них тыми словы мовит: "Прийдите взыйдем на гору Господъню, и в дом Бога нашего, и узрим славу Преображения Его, славу яко единочадъного от Отъца; светом приимем свет, и преложени бывъше духом, Троицу единосущную въспоем въ веки".

З радостью от тебе слышим, матъко наша Церкви, тот твой так милый и солодъкий к нам голос, вдячъне приймуем тое напоминанье, хутливыми се ставим на выконанье того росказаня твоего. И хто ж бовем того бы собе не зычыл, абы тые въсе слова скутъком выполънити могл? Хто бы на так сличъный видок не рад глядел? Хто бы ку так милому и пожаданому кресу не рад бежал? Хто бы съ певцем Богоотъцем, крил голубиных не потребовал, абы могл возлетети на тую гору, для которое радуются и играют другии горы, а пагорки скачут яко баранъки? – На тую, мовлю, гору, которая въторым небом ся стала для показаное на ней небеснага Царя славы. На той бовем горе божества облистала красота, на той распятия предънареклася таемница, на той въскресения вьюбразился образ, на той несказительности [л. 2 об.] объявилася оздоба, на той невечеръняго оного, въ Царствии Божием, дъня отъкрилася светлость, на той (в пресличъной оной шат Христовых ясности) будущая оная, святых тел, засветилася ясность; на той (въ пресветлом оной пресветлаго оболока теню) утешъное оное въсхищение угодников Божых на оболоки префикгуровалося.

Хто бы, и повъторе мовлю, на той преславъной Фаворъской горе станути не хотел, на которой станули пресвятыи ноги Христа Спасителя нашего в том кшталте и постати, в которой на тот свет судити живым и мертвым; прийдет? Хто бы, мовлю, того преможного и страшливого Судии, тихо и ласкаве ставячогося не рад видел? Хто бы Его, не о суде и каранью, але о незмеръном и предивъном милосердью рокуючого не рад слышал? Хто бы персон тых, с которыми о так важных и великих речах Тот преможный Цар намову чынил, с которыми о выконанью скрытое от веков таемницы, о подънятью в Иерусалиме за збавенье нашее муки и смерти доброволъное розмавлял, оглядати; хто бы той так превеликой славе, ясности, и оздобе их, в которой ся на он час показали присмотрити; хто бы на тот знаменитый фест, на тот презацъный зъезд и сейм прибыти не хотел, на который князи людстии събралися с Богом Авраамлим; на котором княжата въсее земле, на который началъницы старого и нового закону богоначалъным мановением зъехалися, и подобные по[л. 3]добных собе обачивъшы, миле ся з собою привитали, – обачил бовем, великий верою Богвидец Мойсей, теплаго в вере Слову самовидъца Петра; обачыл завезеный возом и конми огнистыми яко на небо и смерти до тых часов неподълеглый девъственъник Илия, того, который, възлегшы на пламенъныя Христа Бога перси, вышей, ниж на небо, огнистыми богословия крилами възлетел и смерти также и подънес не вкусил, девъственъника Иоанъна. Хто ж бы тому их прелюбезному витанью припатритися собе не зычыл; хто бы Боготрезвенъным оным небесное солодъкости вином прагненя своего утолити не прагнул, которого скоштовавъшы, верховъный апостолом Петр, як в неяком изступленью оные слова заволал: "Господи добро естъ нам зде быти. Аще хощеши, сътворим зде три сени: Тебе едину и Мойсеови едину, и едину Илии" (Мф. 17:4). Не ведаеш, Петре, и сам, што мовиш, есте бовем пианым упоила тебе едъна тая, которое скоштовал, премиръное оное славы и небесное солодъкости капля! Але тя твои Пан до самого несмертельное роскоши жродъла взывает, которого не доступиш, если по вкушенью тое теперешънее солодъкости яблока Крестъного не скоштуеш. Не ведаеш, што мовиш, иж хочеш отпочивати пред выконаньем працы, иж хочеш триумфовати пред отрыманьем звитяжства. Треба въпрод (мовит твои Учытель до тебе) отврещися себе, взяти крестсвои, подъняти за имя Мое, муку и смерть; а потом не з одъным толко [л. 3 об.] Мойсеом и Илиею в трех, о которых мовиш, прибытъках, але з незличоным оного преблаженого почту, оного многоплеменитого, в белые шаты оболъченого и в руках пальмы звитяжства маючого народу множеством в оных многих Отъца Моего обителех; в оных коштовъных небесного Моего дому палацах отпочинеш. Правда теды то есть, Петре, иж добро есть з Христом Спасителем быти, леч не на той только горе, але и на каждом местъцу: "Аще бо приду посреде сени смертных не убоюся зла яко Ты со мною еси" (Пс. 22:4), – мовит Давид. Добро есть з Ним и терпети, если бовем "з Ним страдаем з Ним и прославимся" (Рим. 8:1), – мовит Павел. Добро есть з Ним и умирати, Он бовем есть живот наш, Которыи, кгды ся явит, кгды в повелении и в гласе Архаггалове, и в трубе Божии с небеси снийде, тогды и въсе для Него и в Нем умерълые, з Ним въскреснут в воскрешение животу, з Ним ся явят в явление неизреченъное и безконечъное славы. Не ведаешь и з другое меры, Петре, што мовиш, кгдыж яко телом от земле высоко стоиш, так и розум твой вышей чувъственъного розуменя подънесеный маючы, и в оном, якобы захвиценью, в предверие вышъняго царства въшедшы, и неякую оного невечеръняго дъня зару обачывъши, якобы конъцем пальца вышънего оного покаръму скоштовавъшы, таемниц наполъненые слова отрыгаешь: въспоминаешь бовем три скинии, накшталт троякого в жывоте людском, стану, то ест стану закона, стану ласки, [л. 4] стану хвалы, альбо блаженства оного вечъного. О которых трех скиниях православъные христиане, и я недостойный з любовию вашею, за ласкою и помощью Божею побеседовати, а в той беседе троякое преображение, альбо премененье души истинънаго християнина (в котором ся теж скутъки тых трех предънейшых богословъских цнот – веры, надежды, и любве – отчасти выражати и оказовати буду) уважати умысел пред себе възявъшы, прошу въпрод того истинънаго Света, просвещающаго въсякого человека грядущаго в мир, абы Он Сам, не по нашему достоинству, але по премногому и неизследимому богатству щедрот Своих, и мне мовячому, и вам слухаючим, на зрение славы преображения Своего душевъные очи отворити и просветити светом Своего богоразумия рачил.

Троякую скинию альбо прыбыток, православъные християне, небесная ластовица, до третего неба възлетевъшая, – святый апостол Павел – в листе в оном до евреов въспоминает. Первую, до которое завъше волъно было въходити священъникы, – а тая се называла Святая. А другую, по въторой завесе, до которой один раз в рок един архиерей, не без оферы кръве, въходил, – а тая се называла Святая Святых. Третюи засе, о которой там же, троха нижей, взменъку учынил тыми словы: "Нерукотворенъная бо святая въниде Христос противообразна истинъных, но в самое небо ныне да явится лицу Божию о нас" (Евр. 9:24). Тая перъшая скиния была темней фикгурою въторое. Въторая засе – до третьей, [л. 4 об.] водълуг оных пророческих слов: "Пойдут от силы в силу" (Пс. 83:8) – провадит.

Перъшая теды скиния за наступеньем въторое, на сторону уступити мусела, яко Церковь Божия спевает: "Прейде сень, законъная благодати пришедши". Уступил тень закона, кгды нашла ласка. Уступил закон старый, кгды новому нашлосе местъце. Уступил Мойсей законодавец, а наступил Христос ласки давец. Уступили пророци, кгды наступил от них пророкованый. Уступила литера забияюча, а наступил Дух оживяючый. Едънак и литера тая образом и фикгурой была Духа, с той меры и она мусела быти в чести, мусела мети славу.

Але яко большую славу служба закона ласки над службу закона неволи мает, тот же апостол в оных словах своих выразне докладаеть: "Аще ли служение смерти писмены образованъно в камени, бысть во славу, яко не мощи взирати сыном израилевом на лице Мойсеево славы ради его престающия, како не множае паче служение Духа будет в славе. Аще бо служение осуждения слава, много избыточествие служение оправдания, ибо не прославится прославленъное во части сей за превосходящую славу, аще бо престающее славой, много паче пребывающее во славе" (2 Кор. 3:7–11).

Што бовем за поровънанье теню до истоты; што за поровънанье офер быдлячих до оферы Баранъка, гладячого грехи въсего света; што за поровънанье киоту древяного з киотом одушевленым; што за поровънанье манъны покаръму пустынънаго, которого едши жидове на пущи поумирали, з хлебом, с небесе зшедшим; которого хто есть, не умрет навеки; што за поровънанье крови козлее и телчее з найдорожшею кровию [л. 5] Христа Спасителя нашего, которая не только тело, але душу и сумненье, от мертвых дел чистит, освещает, и просвещает!? Слушъне теды там же и тот же святый апостол с того се невымовъне тешит и тым ся яко найбольшею прерокгативою хвалит, иж естъ служителем нового завету Христового, и иж оного старозаконъного моисейского покрывала, альбо заслоны, на обличу своем не мает; але отъкритым обличьем славу Господъню взираеть.

Едънак же не тут ся застановляет, але еще в оной третей скинии, в оном небесном прибытъку, досконалшого ся зрения присносущное оное славы сподеваючы, в тые слова мовит: "Видим убо ныне якоже зерцалом в гаданиих, тогда же – лицем к лицу" (1 Кор. 13:12).

Речет хто: а яко ж тое перъшое слово апостольское з овым последним згодитися может? Там абовем твердит, что иж юж без покрывала, отъкритым лицем славу Господъню взирает, а тут накшталт неякого покрывала або заслоны зерцало и гадание въспоминает. На то ся отповедает, иж юж немаш заслоны и покрывала законъного, которое бы боронило оком мысли и розуму на премиръную оную славу духовъне смотрити, але ест еще заслона смерти и зепсованью подълеглого тела, которого възрок на таковое виденье тупый и слабый ест барзо. Тепер бовем яко тот же апостол мовит, "Отчасти разумеваем и отчасти пророчествуем, егда же прийдет сверъшение, тогда еже отчасти упразнится" (1 Кор. 13:9). Кгды ся дни дороги и пелкгрыма[л. 5 об.]цыи нашее сконъчат, в тот час до дому и отчызны прийдем. Кгды тот земный и дочасный прибыток смертельного и сказительного тела розрушится, в тот час до прибытъку оного нерукотворенъного и вечъне, в небе, тръваючого (за ласкою и помочью Отъца будущаго века) въведени будем. Тепер юж до того прибытъку простую и добре през Ходатая нового завета уторованую дорогу; тепер юж до оное, страчоное през прадеда Адама, отчызны нашее, приверъненое собе през въторого Адама, право и дедичество; тепер юж до оных нерукотворенъных небесных Святая Святых кровию небеснаго Архиерея обновленый собе въход маем! И юж естесмо дедичами царства, и наследниками оных невымовъных в небе добр; едънак же того дедичества и тых добр, през веру только, и надею, (по мере влитое в тот малый и немощный съсуд тела любве) ужываем, и з него ся тешим. Але до скутечъное оного посессый держаня и ужываня аж в тот час прийдем, кгды младенъцами альбо детьми быти перестанем, кгды в мужа съверъшенъна в меру возраста и исполънения Христова, достигнем; кгды и тые два в том детинъном возрасте, якобы педакгоги, и в той гостине и дорозе якобы преводники – вера и надея – устанут и на сторону уступят, а сама только, юж не отчасти, але досконалая любовь наступит; кгды и самые тые детинъные и пелкгрымские шаты з себе зложим, в которых нас свет не знает, яко о том [л. 6] еден з гостей, на нынешъний фест везъваных, мовит: "Възлюбленънии ныне чада Божии есмы и не уявися, что будем" (1 Ин. 3:2).

Але што за див, же слуг свет не знает, кгды и Самого Пана не познал, обачывъшы его в одменъном габите, в пелкгрымском уборе, в служебничой постати, в убозстве и нищете последъней. Леч кгды тот преможный Пан в Своем прирожоном габите, в Своем пресветном уборе, в Своей превелможной славе и оздобе ся явит, в тот час и нас убогих, подълых, възгаржоных, и, яко неякое сметье, ногами милостников того света подоптываных, в подобные Своей велможности шаты приоболчет, яко тот же и там же апостол и евангелиста мовит: "Вемы же, яко аще явит ся, подобни Ему будем" (1 Ин. 3:2). А што за див, кгды еще и на том свете Тот независтный всех добр Давца тых так невымовъных даров участниками нас учынил; кгды славою подобия Своего украсил, кгды съобразных образу Своему сътворил. Яко, бовем, Он ест по естеству превечъным, единородъным и съприсносущным Сыном и Словом Бога Отъца Своего, так и мы сынами Его по ласце, для Него и в Нем приспособленъными и по предуведению избранъными (з непребраного милосердия Его ) естесмы. Яко Он ест натуральный дедич в дому Отъца Своего, так и нас по благодати дедичами Богу и сполдедичами Христовыми Писмо называет. О заправды, слушъне тое слово другий на нынешънюю беседу везваный гость мовит: "Имиже честная нам великая обетования даровашася, яко да сих ради Божественънаго будете причастницы естества" (2 Петр. 1:4). [л. 6 об.] Хто, бовем, так великой зацъности, хто так знаменитой прерокгативе выбраных Божиих не удивится? Хто так гойной Того преможного Кроля ласце и щодробливости (с которое так дорогие и неошанъцованъные подарки и упоминъки выплынули) со страхом и любовию не поклонится? Хто тех так невымовъных добродейств невъдячъником быти захочет? Хто того так великего Добродея своего през преступство воли и закону Его святаго ображати важитися будет? Хто по вывышенью на так высокий стан скажоное натуры своее знову ее грехами плюгавити, знову быдлячыми пожадъливостями зневажати, знову звериными наметностями до подълости приводити, знову, яко свиня, в кале и болоте маръности и спросности телесное валятися и на чачок блещачого шкла роскоши и покою на том свете, коротъкого и непевъного, тые так дорогоценъные клейноты префримарчати зезволит?

Але тых скарбов и клейнотов свет в нас не видит, и для того нас за сыны Божии не признавает. А чому ж не видит? – для того, же то въсе скрыто и заховано ест посполу з животом нашим. "Умросте бо", мовит начынье выбраное, – "и живот ваш съкровен ест с Христам в Бозе. Егда же явится Христос, живот ваш тогда и вы с Ним явитися в славе" (Кол. 3:3–4). А в тот час, яко Голову нашу, пред тым оплеваную, поличкованую и посмеяную, так и члонъков ее през меч [л. 7] и огонь досведчоных, тот маръный и облудъный свет познает, и тые слова, ведълуг Саломона, о каждом з них мовити будет: "Сей бе, егоже имехом в смех и в притчу поношения, безумный живот его въменихом неистово и конец его безчестен, како въменися в сынех Божиих, и в святых жребий его ест" (Прем. 5:3–5). Юж, бовем, там великую и предивъную отмену, юж оное преславъное преображение правица Найвышшого учынит. Абовем, яко тот же святый апостол мовит: "Преобразит тело смерения нашего, яко быти ему съобразну телу славе Его" (Фил. 3:21). Тело теды тое, которое умирает в безчестии, явится в тот час в невымовъной славе. Тело тое шпетное, явится в невымовъной пенъкности. Тело, греху подълеглое, явится безгрешъным. Тело сказительное, явится несказительным. Тело смертное, явится бесмертным. Тело, тежаром обложоное, явится въсякого высокопаръного орла легчейшим и быстрейшим. Тело, розным недостатъком и уломностям подълеглое, подобно будет в славе, подобно будет в ясности, подобно будет в оздобе увелбенъному Христовому Телу. О милое, о вдячъное, о веселое, о щасливое, о пожаданое преображение! И хто ж тебе участником быти сподобится? Тот, хто ся въпрод тут на свете духовъне преобразит; хто старого человека с пожадъливостями его скинет, а в новаго приоблечется; хто от тых земных маръностей и спросностей ум и сердъце свое отдаливъшы, на высоту высоких (в живой вере) цнот и богомысльности себе вывышит. [л. 7 об.] Таким теды способом, хто тут духовъне съ Христом на гору Фаворъскую взыйдет, тот истотъне з Ним на горе оной, в которой вечъне живет и царствует, отпочинет.

Взглядом которое горы, тая другая ест яко бы неяким, до часу, на коротъкое мешканье выставленъным, кгмахом, альбо рачей наметом, который за преселеньем мешканъцов своих до оного горънего мешканя порушон быти мает. Так яко се и оная перъшая скиния за наступеньем тое въторое, в которой тепер пребываем, розрушила. О чом пенъкне святый Иоан Златоустый, на оный псалом "Господи кто обитает в жилищи Твоем, или кто въселится во святую гору Твою" (Пс. 14:1) выклад чынечи, в тые слова дишкурует: "Обачмо въпрод в гистории, што есть жилище (альбо прибыток), а што гора – Божия Церковъ, которую збудовал Саломон". Там же, троха нижей: "Обачмо теж таемным выкладом и вырозуменьем, што ест прибыток, а што гора Божия, и яким способом потреба первей мешкати в прибытъку, а потом в горе Божией. Прибыток Мойсейский и Церковь соломонова, носили образ и фикгуру двох Церквей христовых: тое, которая есть на земли, и тое, которая на небесех. Церкви, которая есть на земли, был фикгурою прыбыток Мойсейский. Церкви зась, которая на небесех, (была фикгурою) Церковь Соломонова, збудаваная на горе, – две то суть церкви личбою, але едина способом веры. О той, которая на земли, рекл Господь: "На сем камени созижду Церковь мою" (Мф. 16:18). А о небесней мовит апостол: "Приступисте к Сионове горе и къ граду Бога жива, Иерусалиму небесному, и к позору тмам ангелов, и собору первородъных, написанъных на небесех" (Евр. 12:22–2). Яко теды Мойсейский на пущы прибыток частокрот з месца на месце был проношон и тых, которые в ним мешкали, приходънями и пелькгрымами чынил, – так и Церковь Христова, на земли будучая, ест прибыток, пустынъным животом светячийся".

И троха нижей: "А прето ест теж Церковъ наметом, поставленъным от Господа, а не от человек. Абовем, яко прыбыток, альбо намет, з одъного местъца на другое переносится часу преслядованя [л. 8] Тому ку воли, Который мовит: "Аще гонят вас в граде сем, бегайте в другий" (Мф. 10:23). Але местъца, таким способом, отменяючы, местъца знову не отменяет: бегает, бовем, от града в град, але не бегает от благочестия в нечестие, альво от побожности в незбожность, (от правоверия – в ересь). Яко теды Мойсейский прыбыток там и сам был преношон и на многих местъцах мешкал, а Соломонова церковь, на горе уфунъдованая, стала непорушона и жадъным способом не могла ся поколебати, покуль была церковью Божиею, так и на земли Христова Церков, як в далекой краине мешкаючая, побожных в собе мает пелькгрымов альбо приходънев, а вышъняа Церков первородъных на небесех юж не мает пелькгрымов альбо суседей, але мешканъцов и обывателей побожных. Немаш там пелькгрымов, абовем не маш жадъного преслядованя." И троха нижей: "А якож естесмо в той Церкви приходънями альбо суседями, послухай: яко сусед альбо приходень, въшедшы, на час до мешканя якового знову з него за росказаньем пана своего на инъшее местъце ся преносит, так и мы, въшедшы в Церков през крещение, знову з неи през смерть на мешканье вечъное ся преставляемо. И которые есмо тут, на поле, были пелькгрымами и приходънями, там, на горе,мешканъцами и гражданами ся ставаем; и которые, яко гости и преходни тут, на земли, преслядованье смо терпели, там яко приятели и дедичи отпочиваем".

И троха нижей. "О том теды, который бы того суседства и там того вышъняго мешканя годен был, пророк Бога пытает: "Господи кто обитает в жилищи Твоем? Пытаю тебе о мешканъцах, о которых печу и старанье маю, а Ты мя о них ведомым учинити рач яко Пан. Вижу, Пане, Церков Твою, прыбыток, которого Ты Сам, а не жаден человек, поставил. Але иж патриархове (старого закона) "поумирали, пророци уснули, праведницы до Тебе побрани, жидове роспяли, погане злореченством преслядовали, еретицы зблудили", (а я и тых слов слушъне доложити могу) схизматицы отступили, пастыри зволчилися, звезды прелестные от мысленъного, Церкви Твоее, неба спали, злость ся умножила, несправедъливость гору вылетела, дорога правды скрилася, многоухищренъная лесть и прелесть наступила, лжехристи и лжепророци многие повъстали, волци в одеждах овечих премногие ся [л. 8 об.] зъявили, не менъшую теж личбу нечистотам своим последуючих мают. А число спасаемых уменъшается, и в самых мнимых христианех любовь высыхает, щирость и незлобие оскудевает и огнь ревъности и подвигов древъних угасает, а страсть миролюбия и самолюбия набарзей ся кгрунтует, – вси, бовем, своих си, а не яже Твоя сут, ищут, вси на повинъность свою мало помнят, всн не себе для Тебе отмещутся и възгоржают, але и справы а послуги, ркомо Твои, для своего власного пожитъку и дочесного зыску выконывают, альбо рачей бруху и мамоне служат. А вкоротъце мовячи, вси а вси дъней последних и близкого на тот свет Тебе, справедъливого Судии, пристя знаки ся выполъняют. В такой теды злости и превротности стареючогося света хто может спасен быти? Хто может в том Твоем, о котором ся вышей рекло, прибытъку неотменъне а неотступне змешкати и до конъца претерпети, а затым и в оную гору святую Твою въселитися? "Просветилемся, – мовит там же и тот же святый Иоан Златоустый, – Духом Святым! Научилемся и зрозумелем, который то народ альбо которые люди там будут мешкати. Тые, прави, о которых другий, пред тым положоный, псалом възменъку учинил: которые для имени Твоего зъеданы и пожираны бывают, як покаръм хлебный. О которых реклесь: "Нили разумеют вси делающии безаконие, снедающеи люди моя вместо хлеба" (Пс. 13:4). Тые теды, которые пожирают, не мешкают, але тые, которые пожираны бывают, мешкают: овца, бовем, могут мешкати на дворе" того Доброго Пастыра – волцы не могут. По ты сут слова святаго [л. 9] Иоанъна Златоустаго о двух Церквях – одъной воюючой, а другой триумфуючой. Хто теды в оной въторой триумфовати и отпочивати хочет, мусит в той первой беды и невчасы военъные зносити. Хто, мовлю, в оной вышъней горе, в оной небесной мысленъного Соломона Церкви щасливым мешканъцем и вечъным обывателем стати ся усилует, – мусит первей в том земном прибытъку, мусит в той дочасной скинии альбо намете убогим приходънем и пелькгрымом быти. Противъным зася способом, тые жадъною мерою там местъца мети не могут, которые тут, на земли, не як госте, не як приходъне, не як пелькгримове, але як дедичъные и обыватели мешкают, в ней ся кохают, и так на ней фунъдуютъся, якобы никгды на оный живот преселены быти не мели, не наследуючи оных древъних угодников божиих, о которых апостол мовит: "По вере умроша вси неприемше обетования, но издалече видевъше я, и възлюбивъше, и исповедавъше, яко странънии, и пришельцы сут на земли. Ибо таковая глаголющеи, являются яко отчествия взыскуют". И троха нижей: "Темъже не стыдится сими Бог, Бог нарицатися им, уготова бо им град" (Евр. 11:16). Не мешкает там, в оном славъном месте, Каин, который место на земли закладает, з Богом и з ближним нещире ся обходит и брата з зависти преследует. Не мешкают его потомки, которых сынами людскими, которых исполинами, в силе, славе, и можности свет[л. 9 об.]ской квитнучыми, Писмо называет. Мешкает Авель, который щире з Богом, щире з ближними ся обходит, преследованье терпит, а не преследует, не злое злым, але злое добрым, ненавист любовью, въстеклый гнев братний терпением звитяжает. Мешкают и его, альбо вместо его воскрешоного насеня потомки, которых сынами Божиими, духовъный рожай з Бога през обецаного Месиаша маючими, Писмо называет; которые тут, на земли, мест и домов ку мешканью не фунъдуючи, а ни на великие скарбы и славу того света ся здобываючи, але только, як пелькгрымове, быдъло для поживеня ховаючи, под наметами мешкали. Не мешкает, яко святый Амбросий мовит, в оном месте разбойник, по левой стороне распятый, который о дочасный живот ся старает: Але мешкает разбойник благоразумный, который, дочесного живота и здоровья забывъши, абы только в оном пришлом животе, в оном безконечъном Царствии Своем Тот Цар предвечъный на него въспомнел, просит и жадает. Не мешкают в оном месте тые, которые тут, на земли, кгрунт щасливости своее закладают, тут покою, тут роскоши, тут славы, и богатства шукают. Тут долготу дъней, тут золотые лета собе обецуют. Тут, с того падолу плачу, рай роскошей; тут, с того местъца выгнаня, отчизну собе чинят. А за[л. 10]тым оное вечъное не прагнут и бы намней о нее не дбают. Але и овъшем тые слова: "Коснит Господин мой прийти, и где ест явление пришествия Его" (Мф. 24:48; Петр. 3:4) не только в сердъцу, але и на языку маючи, и присте на тот свет Судии справедъливого на далекий барзо час отъкладаючи, безпечъне и роспусне живуть, и беспечъне, а без въстыду, што хочут, броят. А иж за то на том свете караня от Бога не относят, але и овъшем, овца многоплодъны, волы толстые, спижаръни наполъненые, кгмахи коштовъне и преважне будовъные, зе въшелякими достатъками, обфитостями и утвержением в ране их, а без жадъного фрасунъку и вопля на стогнах своих мают, прето ж гордостию и пыхою до конъца опановани будучи, и еще язык велеречивый под небо выносячи, и "Кто нам Господь ест?" мовячи, зе злости своее ся хелпят, з грехов и выступков прехваляют, несправедъливост цалый день, або рачей по въся дни розмышляют. В устех правды, а на сердъцу щирости, бы намней, не мают. Слова, яко елей тихие, ядом смертельным напущают, фальши и потвари розные винайдуют. А еще якобы тыми, Богу брыдъкими и мерзкими поступками, Ему ся прислуговати, Его хвалу помножати, и Его имя прославляти мели блюзнерско твердят.

Не мешкают и тые, которые, ач от тых, вышей въспомененых Богу бридъких и мерзких речей ся укло[л. 10 об.]няют, ач теж правостью веры и титулом сыновъства Церковънаго ся хлюбят, але чистоты и святобливости, сыном Церковъным призвоитое, не заховуют. Которые при вере доброй, дел добрых не чинят, альбо недбале чинят и озябле в християнской повинъности своей поступуют, в трудех человеческих быти и с чловеки раи приймовати не хочут, але и Богу, и свету здровъно услужити и догодити хотячи, на обедве ноги свои храмлют и оный страшливый декрет Божий "Ни тепл еси ни студен, изблевати тя имам от уст Моих" (Апок. 3:16) на себе приволокают.

Не мешкают и тые, которые тут, на земли, богатств и можности, тут покою и роскошей шукают, а затым до оное вечъное отчизны своей не тескнят; которые славы от человек ищут и в ней ся кохают, а затым славу, которая есть от Самого Бога, маръне а нещасливе тратят; которые, наконец, за Христом Спасителем своим на гору с працею ити не хочут, а затым без працы на дол за диаволом сходят, альбо рачей, в самую пекельную долину стремглав упадают. Хотя, бовем, их частокрот куситель без жадъное працы (яко некгды Симона волхва) на высокость нетръвалое и облудъное славы выносит, але еднак врихле, яко и оного, на землю упущает. Хотя на своей змышленой горе поставляючи блищачый чачок богатства и можности свет[л. 11]ское указует, а за то только отданя собе поклону, Богу призвоитого, потребует, але потом, яко кламца, показаной для зведеня и ошуканя чачъки умыкаючи, с крила Церковънаго в самую аж пропасть адову его спихает, и так над оным ненъдзником оные слова: "Вы же яко человецы умираете, и яко един от князь", – то ест, з княжат темности века сего, которые Богу ровъными быти хотячи, яко молъния, с небесе спали, – "падаете" (Пс. 81:7), явъне ся выполъняют.

Але мешкает в оной горе, в оном горънем Иерусалиме, тот, который ся тут, на свете, гостем и пелькгрымом быти знает и яко гость и приходень от телесных пожадъливостей, воюючих на душу, отдаляет ся. Который пядию измеренъные быти дни живота своего вызнавает. Который въ всех делех своих последъняя своя поминает. Который на выйстье с тое гостины до дому отчыстого завъжды ся готовит. Который везваня, с того выгнаня, до пана своего, завъше ся сподевает и добре на привитаню его пописатися хотячи, со страхом и трепетом жития своего время жительствует. Который, свободу от греха улюбивъши, свободы, злость покрываючое, не шукает, але яко слуга Божий Божие Богу въпрод оддавъши и Ему сумненье и веру вцале заховавъши, верхности теж, от Него поставленой, повинъност въшелякую до веръного подан(с)тва и послушенства приналежачую зупелъне отдает и, по [л. 11 об.] апостольскому слову, Бога боится, царя чтит, братство любит и не зле, але добре чинячи, скорби, утиски и гонения терпит. Богатство если течет, серца не прикладает, але яко добрый и веръный шафар оным шафуючи, око слепым, а нога хромым, бывает. Который ни с ким облудъне, ни с ким превротне ся не обходит: правду в сердъцу, правду на языку носит и который, никого укривдити, никому шкоды и прикрости ниякое учинить не умеючи, щирость и незлобие голубиное, але теж и мудрость а ростропность змийную (не только маетность на розшарпанье, але и тело на забитье, быле бы голову свою въцале заховал, быле бы, мовлю, от Христа Спасителя – правдивое и несмертельное Головы своее – никгды ся не оторвал, охотне выдаючи) заховует. И въ всех cпpаваx и поступках своих необлудъным, неозяблым, немалеваным християнином ся быти оказует. Але веръне в дому Пана своего працует, пильне в винограде Его робит, охотне тяготу дъневъную и упаление слонечъное зносит и, яко Мойсей, рачей "страдати з людьми Божиими, нежели привременъного греха сладость имети" (Евр. 11:25) обирает, а над вси оздобы и дикгнитарства светские взгарду и насмевиско Христово на собе зносити зезволяет. Таковый теды, яко ся вышей рекло, съ Христом на гору въсходит, такoвoгo Бог Богом называтися не въcтыдает, таково[л. 12]му место оное, которому Сам майстром, и будовъничим ест, на мешканье готует.

Але хто его, пространъною дорогою идучи, хто в роскошах, славе, и покою дочасном оплываючи, доступити сподевает ся, барзо ся каждый таковыми на том мылит и ошукивает. Не без причины, бовем, Христос Спаситель наш по ознайменью учеником о страсти и смерти своей добровольной и по згроменью прешкажаючого ку ней Петра славу Божества Своего показал. Не без причины за шест дний пред тым показаньем тые слова: "Аще кто хочет по Мне ити, да отвержетъся себе, и возьмет Крест свой и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти погувит ю, и иже аще погубит душу свою Мене ради, обрящет ю" (Мф. 16:24–25) до всех въобец мовил. Не без причины и при самом том показанью славы и велможности Своей о кресте и смерти Своей розмовлял, але даючи знать, иж до оное славы и щасливости вечъное, не иначай, едъно през крест и страдание, приходити каждый мает. Не без причины, наконец, и тот голос "Се ест Сын Мой възлюбленый, о Немже благоволих Того послушайте" (Мф. 17:5) на он час был слышан. Если, бовем, Сын намилшый, чинячи досыть воли и выроку Бога Отъца Своего, на муку и смерть за збавенье и отъкупенье людское ся готует, яко ж слуга и неволъник Его ненъдзный, хотячи ся Ему в чом прислужити и ласку от Него собе зъедънати, без терпения обыйтися может? Если дедич, и Сын натуралъный в славу Свою през [л. 12 об.] стpаданиe въходит, яко ж сын пo лаcце в cлавy и дедицтво, не свое власное, але Сына натуральнаго, без cтpадания въвойти сподевается? И зали и самого cынoвъcтва титулу не тратит? Которого, бовем, отец, сына не наказует? И овъшем, если наймилшого, единородъного, и съприсносущнаго Собе Сына и Слова на так срокгие муки Бог Отец выдает, яко ж ты, мизеръный человече, въшелякого досведченя и навеженя от пресвятое руки Его вдячъне приймовати не хочеш? И як ты, мизеръный робаку, въшеляких вед и утисков за великий дар, за особливый упоминок и за певъный к тобе знак ласки и любви Отъца небесного почитати не маешь? Того теды слухати ты есте повинен, Который тесную и прискорбную, едънак от Себе въпрод уторованую до збавеня дорогу тобе yказyeт, а не света, который широкою и престронъною до вечъного затраченя дорогою всех коханъков и наслядовцов своих, провадит.

А если тая дорога так тесна ест и прискоръбна, чому ж о ней святый цар и пророк Божий мовит: "На пути сведений Твоих насладихъся, яко о въсяком богатстве" (Пс. 118:14)? Если "царство Божие ест нужно" (Мф. 11:12), если ярем крестный ест тяжкий и до зношеня трудъный, чому ж ярмо Свое Христос Спаситель наш солодъким, чему бремя легким называет?

На то абыс, человече християнский, пристойный респонс [л. 13] и певъную ведомостъ взял. Маеш знати, иж тое, о котором ся на початъку въспомнети обецало преображение, которым ся душа человека християнского преображает альбо пременяет, тую горкость крестную – солодъкою, тот тяжар ярма христова – легким, и тую тесноту и прикростъ дороги, до збавеня провадячое, – сладъкою, престронъною и роскошъною чинит.

Спытаеш мя, а яко ся душа человечая преображает? – Кгды з ласки и дару Пресвятаго и Животворящого Духа потех и роскошей, з неба плынучих, наполъняется. Кгды смаку манъны, скрытое от роскошъников света того, коштует, а скоштовавъши, оные пророческие слова: "Коль много множество благодати Твоея, Господи, юже съкрыл еси боящимся тебе" (Пс. 30:20) – з удивлением волает. Кгды, мовлю, новую в очах, (на припатрованье ся дивъным справам и судбам Божиим) светлость. Новую в сердъцу (для Него, и в Ним ся веселячи), радость. Новую в устех, (Его доброты вкушаючи) солодъкость ощущает. Новую на языку (Ему славу, и благодарение въздаючи) песнь носит, и ее новым сердъцем для новое ласки выбавеня своего Творцу своему спевает. Новым аффектом, не невольничым, але сыновъским, Отъцу небесному служити; новою теплотою и горачостью духа Его дело на земли справовати усилует. Новую (до двиганя ярма Его) в собе силу, новое (до спротивяня се искушениям вражиим) мужество, [л. 13 об.] новую (до въшеляких прац и подвигов) легкость и охоту в собе чует. На новую ку Нему смелость и дерзновение, на новую а невон(т)пливую надею се способляет. Новым по законе Его ревъности огнем розжигается. И новым, а пред тым незвыклым способом з Ним беседы, розмов и обцованя заживаючи, потех и радостей таковых наслаждается, которые неякий (оного пришлого блаженства и веселья безконечъного) задаток и початок мают. И, яко Мойсей на Синаи, вънутрънее души своее обличе просвечоное относячи, на преестественъную и вышейнатуралъную всех речей знаемость и ведомость се способляет. Новыми, а промнем ласки духовъное просвечоными очима на вси речи смотрит. И весь свет (водълуг повести одъного давъного пустынъножителя) за неякую книгу, с которое ся въшеляких душеполезных речей учит и до службы Творца своего заправует, и за неякое зверцадъло, в котором ся можности, и доброте Его припатрует, и за неякий дар и упоминок, который ему от небесного облюбенъца посылан бывает, собе быти почитает, – и зо въсего того уставичъное в любви Его помноженье и к службе Его похоп им далей тым больший беручи, а уважаючи, яко тое так великое и неошанъцованое добро през так долгий час пред очима его было закрыто. Дивуется той так преславъной измене десницы Вышъняго, [л. 14] не таит благодеяния, исповедует дар, зычит, абы и вси тых Его добр участниками были. Нарекает теж сам на себе, иж нерыхло того неошанъцованого бисеру шукати почал, которого знашодши, розумеет, иж самый рай, самое на земли небо знашол, и оного никгды не хотячи стратити и упустити, або яким колвек способом от него се отдалити, тые слова с Петром волает: "Господи добро ест нам зде быти"! Пане, добро ест нам с Тобою быти, добро с Тобою и при Тобе и в Тобе мешкати, добро Тебе, так милого и пожаданого гостя, до дому своего душевъного приймати, с Которым въся скарбница добр и рай правдивых роскошей приходит и жродъло векуистых щасливостей до сердъца ся вливает, и в Котором всих будущих начатъки и образы, яко в зерцале, описуются. Таким теды способом, душа християнская на высокой богомысльности горе, (а иле под час чистое и набожное молитвы и приобщения Пречистых и Животворящих Таин Христа Спасителя нашего) преобразуючися, и с Петром смаку покаръмов оных на оном (о котором Церков Божия в Четверток Великий спевает) владычънем учреждении, на оной гойной гойного и преможного Пана учте и колацыи, на оной бесмертной бесмертнаго Царя трапезе высоким умом вкушаючи и пресладъким оным божественъное солодъкости вином, яко Петр на Фаворе, упиваючися, и въся от себе изступаючи, а з душевъности в дух пре[л. 14 об.]творяючися и от земли къ небу подъносячися, видит, иле видети (по мере данъного собе отъкровения) может, неякую оного невечеръняго дъня зару. И с того видения въся обнята славою, въся наполънена светлостью бывает. А затым скутечъного оных пророческих слов "в свете Твоем узрим свет" (Пс. 55:10) выполъненя на собе дознаваючи, того титулу – Израиль, то ест, ум зряй Бога, – з Иаковом доступует, и з ним на едъну ногу, то ест, на любов света того, храмлет; за маръностями и роскошами его не только хтиве ся не угоняет, але ся еще ими бридит и гнушает. А другою ногою, то ест, любовию до Бога, так добре в дорозе збавенъной поступует, иж моц великости ее ледво в смертельном и скаженью подълеглом теле зносити могучи, "И уязвлена есм любовию Твоею, Женише, краснейший добротою паче сынов человеческих" (Песн. 2:5; Пс. 44:3) волаючи, прагнет с тым дочасным животом розлучитися, а з оным небесным облюбенъцом своим жити. Прагнет з Ним юж не през веру и надею, але през самую досконалую любов обцовати. Прагнет не в зерцале и гадании, але лицем к лицу неизреченъное Его доброты и красоты н(а)слажатися. А иж того еще ( през заслону смертельного тела) доступити так прудъко не может, пре то, синогорълицы подобячися, ничого иного не чинит, одъно въздыханми, з глубокости сердечъное выпущоными, [л. 15] тую хуть и прагненье свое осведчает, и слезными струями землю поливает, тые слова "Возжада душа моя к Богу крепкому и живому, и когда прийду, и явлюся лицу Божию?" (Пс. 41:3) з Давыдом волаючи, и оный его лямент "Увы мне, яко пришелствие мое удалися" (Пс. 119:5) частокрот повътараючи, в оном своем смутъку и ляменте одъну только отраду и утеху мает: до оное вышънее отчизны своее телесные и сердечъные очи завъше подъносити; едъну роскош и утеху найдует: в животворящих Христа Спасителя своего ранах уставичъне почивати и Ему ся терпением уставичъным за пресвятое имя Его розмаитых утисков и преследованя, и зношеньем благодаръным бед и прац повъседъневъных по силе уподобити. Наконец, оные апостольские слова: "Христови съраспяхся, живу же не к тому аз, но живет въ мне Христос" (Галат. 2:19–20) скутъком выполънити усилует.

Речет хто, а чому ж большая неровъно тых личба ест, которые, о тые добра и роскоши духовъные намней не дбают? – Отповем на то: иж их незнают, знати зася иначей не могут, едъно з самого досведъченя. Не без причины, бовем, цар и пророк Божий Давыд тые слова: "Блажени людие, ведущи въскликновение" (Пс. 88:16) мовит. А въскликновение святый Григорий Двоеслов таковую быти радость и роскош сердечъную выкладает, иж се словы выразити и ниякими позверховъными знаками оказати не может, але тот толко ее сведом, [л. 15 об.] хто спробовал. "Вкусите, – бовем, – и увидете, яко благ Господь" (Пс. 33:9), – мовит пророк. Бо яко солодъкости меду нихто лепей не знает, едъно, хто его скоштовал, так и того неошанъцованого дару нихто знати не может, едъно тот, хто его приймует, яко о том святый Иоан в Объявенью сведчит.

Речеш ми повъторе, а чему ж не вси а ни многые тот дар приймуют? – Отповем: же приймовати не хочут. А яким способом не хочут? – таким, же тых двух околичъностей, которых Христос Спаситель наш, в Своем преображении приклад и визерунок дал, не заживают.

Спытаеш мене, што то за околичъности? перъшая, иже в особности, другая, иже на высокой горе славу божества Своего им оказал. Если, бовем, хто хочет духовъного цвиченя и любезное съ Творцем своим розмовы зажити, треба ему въпрод низкие дочесных и тогосветних забав долины оставивъши, на гору богомысльности вынестися. Если хочет хто оным солодъким на одре мысленънаго Соломона сном уснути, треба ему въпрод дверы всех смыслов (абы там жаден шум и зкгельк тръвог и печалей житейских не въшол) добре замыкати. А затым, если ся хочет, оное пустынъное манъны (о которой Церков в едъном гимне спевает: "Пустынъным непрестанъно божественъное [л. 16] желание бывает" насладити, мусит въпрод от мяс и чосноков египетских ся отучити; если, мовлю, хочет духовъных потех и роскошей скоштовати, мусит въпрод от потех дочасных и от роскошей телесных ся отдалити. Яко о том надобне один з докторов Церковъных, розмавяючи з Богом, въ тые слова мовит: "Ты, утешение вечъное, самым только тым Себе давати рачиш, которые потехами света того для Твоее уставичъное потехи взгоржают. Абовем, которые ся тут утешают, негодъными ся Твоего утешения ставают; а которые тут утрапенье терпят, в Тобе потешенье найдуют. И которые приобщаются страданиям, приобщаются и потехам. Нихто, бовем, не может и на том, и на оном свете тешитися и веселити, але едъно с тых утратити мусит, хто другого доступити, похочет". (Авг. вроз.)

Наостаток, яко Христос Спаситель наш, хотячи ся преобразити и славу Божества Своего показати пред ученики Своими, възвел их на гору, – так и тое, о котором ся вышей рекло мысленъное души христианъское преображение, нигде инъде не бывает и быти не может, едъно на той мысленъной горе и в том дому Бога Ияковля, до которого стишок на початъку и за фунъдамент тое беседы моее положоный, всих, якосте слышали, взывает. Нигде, бовем, инъде, славы преображения Христа Спаса нашего видети, нигде светлостию свет приняти и от славы в славу, яко от Господъня Духа, преобразитися человек не может, одъно в том дому Церкви святое Въсточъное, которая, ведълуг пророка Исаия, наверху тое высокое, в последъняя дни явленъное горы [л. 16 об.] Божее, то ест на Самом Христе Спасителю нашом, оном камени, по пророчеству Даниилову, от горы девическия без руки мужеския отторгшимъся, который ся потом стал в гору великую, — на оном, мовлю, камени живом, в Сионе положенъном, от людей възъгорженъном, от Бога выбранъном, збудована и моцне укгрунътована, будучи, иж инъшого фунъдаменту, опроч того самого, нихто заложити не может, з апостолом твердит и вызнавает, и с тым же апостолом Оного Самого головою и облюбенъцом своим быти знаючи, яко веръная малжонъка, инъших голов, инъших облюбенъцов, а ни жадъных охъмистров, не шукает. Але оным пресладъким гласом: "Аз есм с вами по въся дни, и до сконъчания века" (Мф. 28:20), и оным: "Паки прийду и пойму вы к Собе, да идеже Аз есм и вы будете", и оным: "Не оставлю вас сирых" (Ин. 14:3,18) облюбенъца своего упевънена будучи, и Ему в покоре, нищете, в терпении и въ всех добродетелех по силе подобячися, и в той гостине и пелькгрымстве своем, не фунъдуючися, и на том бурливом мору житейском (яко некгды голубица Ноева) покоя ногам своим не найдуючи, але до оное вечъное отчизны своее уставичъне тескнячи и до нее съ слезами въздыхаючи, и того въторого преславного на тот свет пришествия Оного наймилшого облюбенъца своего хутливе очекиваючи, и пре то теж завъше ся оного [л. 17] сподеваючи, кгды знаки, тот день упережаючие, видит, не только ся не лякает, але еще оные облюбенъца своего слова: "Начинающим же сим бывати, въсклонитеся и воздвигните главы ваша, зане приближается избавление ваше" (Лк. 21:28.), скутъком выполъняет. А в тым часе в клейнотах, от Него за упоминок собе зоставленъных, велце ся кохает, оных миле целует и облапяет, покуль по тых дочасных заручинах до оного векуистого веселья прийдет и до оное небесное ложницы за руку от Него введена будучи, юж не клейноты а ни упоминъки, але Самого Того, краснейшого добротою паче сынов человеческих облюбенъца своего миле облапяти, цаловати и Его неизреченъное доброты наслаждатися будет.

Спытаеш мя, а што то за клейноты альбо упоминки? – Слухай на то респонсу святаго Афанасия на пытанье Антиоха кнежати (которая бы межи так великим розных вер и сект множеством правдивою Церъковъю Христовою названа быти могла?), в тые слова учиненого: "Вси, чти и пошанованя годъные страданий Христовых месца, соборъной и православной нашей вере и Церкви от Бога дарованы и поверены сут, то ест: Назарет, где ся въспитал;Вифлеем, где ся народил; Сион, где збавенье свету справил; Иордан, где Адама обновил; Фавор, где царство небесное предобразил; гору Елеон, с которое к Отъцу небесному от нас възнесъся,— которые вси святые и чти годъные месца недармо соборъной Церкви Бог поверил, але яко той, которая ест побожнейшая и чти годънейшая от всех межи християн вер и Церквей. И яко кроль дорогоценъные своего палацу клейноты и скаръбы найверънейшим своим слугам зверяет, так и Христос, на тых мест от початъку притомности Своее соборъной Церкви чти годъные местъца поверил." (Афанасие в ответе на въпрос Антиохов личбою 44) [л. 17 об.]

Спытаеш мя знову, а якож ся в тых менованых клейнотах Церков кохает и яко их целует и облапяет? Перъшая, иж правоверия, благочиния и благолепия церковънаго (которое, на тых местах початок взявъши, на весь широкий света того округ, як з неякого жродъла, выплынуло) стале, статечъне и неотменъне ся деръжит.

Другая, иж памятъку всих тых справ и деев Христа Спасителя, которые на тых месцах, еже о нас смотрение выконываючи, чинити рачил, з упреймою въдячъностию и горячою любовию обходячи, и тые вси свята и праздники, в которые того Его человеколюбного промысла и спасения нашего таемницы въспоминаны бывают, в пристойной учтивости и пошанованью маючи, оные пенъкным, милым и неотменъным, а действом Пресвятаго и Животворящего Духа утвороным порядком объходит и празнует, времен и часов въ свяченью их не отменяючи и клятве апостольской и святых богоносных отец (на тых, которые бы не в свой час их объходили) не подпадаючи.

А особливе в тых празниках, в которые Бог Отец оное преславъное о Единородъном и Съприсносущном Сыну Своем, от Него прежъде денъница рожденъном, а не створенъном, сведецъство выдал и в которые ся тройческое явило покланение и въторого слав[л. 18]ного на тот свет пришествия Его образ и фикгура се выконътеръфетовала, – в празнице, мовлю, хвалебъном Богоявления и в празнице настоящем Преображения Господня,— велце ся а дивне кохает, и оные з особливыми урочистых церемоний обходами светит и целебрует, не наследуючи всих иншых сект и вер, которые един с тых празников преч выкинули, а другий зневажили. Тые, мовлю, обадва спасительные празъники, которых богоотец Давыд, пророцким обачивъши оком и духом възвеселивъшися и възыгравъши, в тые слова заволал: "Фавор и Ермон о имени Твоем възрадовастася!" (Пс. 88:13) Возрадовалася, бовем, яко святый Иоан Дамаскин мовит, Гора Фавор часу Преображения, възрадовался и Ермон, пагорок Иордану, реце прилеглый, часу Крещения о пресладъком имени Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, кгды голос к нему таковый (яко веръховъный апостолом Петр мовит) пришол от велелепныя Славы: " Се ест Сын Мой възлюбленъный, о Немже благоволих, Того послушайте" (2 Пет. 1:17).

Услышала Церков Божия тот милый и наддер вдячъный собе голос, з оное горънее отчызны ее занесеный, – и възрадовалася. Услышала тое певъное и неомыльное сведоцъство – и невонтпливе тому уверила. Услышала, мовлю, иж то ест наймилший Богу Отъцу Своему Сын и Слово превечъное, в Котором Он Самом [л. 18 об.] през ся (кгдыж ест едъное з Ним натуры и истности, едъное моцы, едъное воли и едъное хвалы) уподобанье и коханье Свое мает, а инъных всех, которых едно любит, для Него и в Нем любит. А то услышавъши приняла Того, Который пришол въ имя Отъца Своего, а инъшого, который бы мел прийти въ имя свое, приймовати никгды не хочет. Услышала, иж Того слухати потреба, – и так ся, а не иначей заховуючи, Того, а не иного науки и росказаня слухает.

Если речет: "Аз и Отец едино есмы, и Аз в Отъцы, и Отец во Мне" (Ин. 14:10), так верит и так вызнавает. Если речет: "Научите вся языки, крестяще их въ имя Отъца и Сына и Святаго Д,уха" (Мф. 28:19), так, а не иначаей чинит. Иж крестячи всих в три погружения и спогребаючися Христови крещением во смеръть, Тройцы в единъстве и единъству в Тройцы покланяется, а ни перъсон, альбо перъсональных властностей мешаючи, яко Савелий; а ни истности разделяючи, яко Арий, – проклятые еретицы; але Отъца и Сына и Святаго Духа, три неслиянъные лицы, альбо персоны, в едном а не роздельном существе и едином, а сполъвечъном Божестве славит.

Если речет: "Егда прийдет утешитель, Егоже Аз пошлю вам от Отъца, Дух истинъный иже от Отъца исходит, Той сведетельствует о мне" (Ин. 15:26), так верит, так вызнавает, и ничого до тых слов ани придает, ани уймует, ани их як [л. 19] колъвек ницует и выворочает.

Если речет: "Се ест Тело Мое, еже за вы ломимое и се ест Кров Моя новаго завета, яже за вы и за многих изливаемая" (Мф. 26:26, 28), – так, а не вонтъпливе, а ни обоентне верит.

Если речет: "Пийте от Нея вси" (Мф. 26:27), намней того неотменъного выроку и росказаня Его не переступует и никому того щодробливого, так можного и гойного Пана дару незайзрит, никому не отимует, навет и малым новоокрещоным детем бес печатованя уст Тою найдорожшою Агнъца, въземлющаго грехи миру, Кровью, с того света сходити не допущает.

А што ся о тых предънейшых въкоротъце дотъкнуло, то ж и о всех иных арътыкулах веры и зъбавеня нашого таемъницах розуметися мает, в которых всих и каждом зъособна от слов и науки Христа Спасителя своего и Предания его сведетелей и самовидъцов апостолов, от их правъдивых сукцесоров, въцале а ненарушене захованых и Святых Въселенских, Духом Святым събраных съборов, канонами конъфиръмованых и мученическими кровми печатованых, намнейшым кроком не отступует.

И въ таемницах, вымове и розумови людскому не подълеглых, выдворъными дискурсами се не бадает. Верит, а не испытует непостижимого; верит, а не измерает неизмереного. Верит, иж превечъный Сын и [л. 19 об.] превечъный Дух оба сут от превечъного и единосущного Отъца: Сын превечъным рождением, а Дух превечъным исхождением, а яким способом, доведоватися и шперати в том не кажет. Верит, иж тот же единородъный Сын, от превечънаго Отъца предвеки рожденъный без матери, напоследок родилъся подълеты от святое Богородицы и Приснодевицы Марии, а яким способом, не испытует. Ведает, иж в особе хлеба правдивое Его Тело, а в особе вина правдивая Его Кровь веръным дается, а яким способом, не бадаетъся и тые слова съ святым Иоанъном Златоустым мовит: "Аще верую, просвещяюся душею, аще ли искушаю, помрачаюся помыслы, аще верую добре, възъвышаюся на небо, аще ли ищу с искушением, низхожду в бездъну" (В слове оглашенъном.)

Ово зъгола ризу принявъшы, истъканъную от вышъняго богословия, и раз ее на себе въложивъшы, никгды не зъложила и не только жадъное ереси макулою не зъмазала, але и ниякими новин и вымыслов людских пьстротинами не ошпетила. Але ее с пристойным шанованьем на собе носячи, в ней и повъторе на тот свет Жениха своего, с силою и славою многою приходячого, привитает.

Леч до речы, о которой ся мова зачала, то ест до дискуръсу о славе, светлости и роскоши той, которое душа християнъская с того духовъного, о котором ся рекло, преображения доступует, ворочаючыся, може ми хто задати, иж то въсе только съверъшенъным [л. 20] и досконалым, а не молодым и новоначальным подъвижником служит. На то так отповедаю: иж не без причиным на початку тое беседы моее троякое души християнъского человека преображение показати обецал. Трояким, бовем, способом, тые добра и потехи духовъные, и роскоши а солодъкости небесные, которыми Тот навышший Гетман рицеров своих конътенътует, разделены быти могут. Одны, которых новым и молодым жолънером на початъку пристаня и наверъненя до Собе, для заправенья их до пришлых прац и улегъченя а осоложеня наступуючых тежаров и подвигов военъных уделяти и оказавати рачыт. Другие, которых юж заслужоным и досведъчоным жолънером по многих битвах и поединъках, з неприятелми щасливе сточоных, юж в неякую прац и подвигов их нагороду, але еднак пред оконъченьем вальки и пред зъеханьем з обозу и становиска военъного дарует. Третие засе, не только по звитяженю, але теж зъглаженью и вынищенью всих неприятелей и зверъненью се с почесным и преславъным триумъфом до отчизъны гойне а щодробливе з непребраное скаръбъницы богатсв Своих им даровати и неувядаючым векуистое хвалы венъцем короновати их будет.

Чого неякий визерунок и выображенье в самых учениках Христовых оказатися может, кото[л. 20 об.]рые перъшый раз пред страстию крестною и волъною а живодавъною смертию Христа Спасителя нашего славу Преображения и зару божественное красоты Его на горе Фаворъской обачили. Другий раз, по Въскресении, на горе Елеонъской преславъный Его триумф, кгды восходити и возноситися рачыл на небеса, оглядали. А о третем славы и вельможности Его на горе Сионъской показанью там же на он час от посланъцов двору небесного упевнени были, иж Тот Христос, Которого они в тот час видели восходящаго на небеса, тым же образом, в яком видели Его въсходячого, прийти повъторе мает с силою и славою многою судити живым и мертвым и каждому водлуг заслуг нагороду чынити.

О перъшом Церков Божия в одъном стишъку тыми словы мовит: "На горе преобразися и елико въмещаху ученицы Твои славу Твою, Христе Боже, видеша, да егда Тя узрят распинаема, страсть убо разумеют вольную, мирови же проповедят, яко Ты еси въистину Отчее сияние". Оказал бовем, (яко святый Ефрем мовит) Христос Спаситель наш учеником своим "Царство Свое прежде смерти, силу Свою прежде страсти, славу Свою прежде хулы и честь Свою прежде безчестия" (В слове на Преображение), абы ся ко прийдуючому искушению добре объсталевати могли, яко теж о том Церков в едъном гимне своем спевает: "Да видевъше чудеса Твоя, не устыдятъся страстей Твоих". Абы, мовлю, видячи на горе Голъгофе поносное Его распятие, въспомънели на показа[л. 21]ную на горе Фаворъской Божества его славу. Абы видячы Его сромотне от риз обнаженъного, въспомнели тую теперешнюю шат Его белость и светлость. Абы видячи пресвятое лице Его оплеваное, поличкованое и голову, теръньем укорунованую, въспомнели на тую невымовъную обличя Его ясность и оздобу. Абы видячи Его межи двема разбойниками зелживе на крест възвышенъного, въспомнели на оных двух мужей, которые ся на он час, в превеликой (яко Лука мовит) славе, при боку Его ставили. Абы слышачи Его яко лестъца и разорителя закону и пророков оклеветанъного, въспомнели на то, иж Мойсей законодавец и Илия, великий в пророцех, пред Ним се на оной горе, яко слуги пред паном своим, становили, даючи явъне знати, иж Он ест закону и пророков съверъшением и исполънением; иж Он Сам животом владает и смертию владычествует; иж Он ест, Который погребл Моисея и знову его з мертвых въскресил; иж Он ест, который на колесницы огненъной Илию до раю завез и знову ему перед Собою ставитися казал. Абы слышачи оные розмаитые злореченства, оные фалъшивые сведецъства, оные блюзнеръства, оные насмевиска и уруганя законопреступное сонмицы, въспомнели на оное преславъное сведецъство, которое Бог Отец о единородъном и съприсносущъном Сыну Своем выдал, и зъданье, а розсудок [л. 21 об.] небесный, который се омылити не может, над зъданье и розъсудок света того, который мерила лестная в руках своих мает, прекладали.

О другом засе, в едъном стишку Церков спевает: "Възнесеся в славе, Христе Боже наш, радость сътворив учеником Своим, обетованием Святаго Духа извещение приемъше яве благословения ради, яко Ты еси Сын Божий, и Изъбавитель миру".

А о третем святыий [так в публикации] цар и пророк Давыд въ тые слова мовит: "Бог Богом Господь глагола, и призва землю от восток слънъца до запад, от Сиона благолепие красоты его". И троха нижей: "Призовет небо свыше и землю разсудити люди свои, съберете Ему преподобныя его" (Пс. 49:1, 4, 5). И святый Иоан Богослов в Объявенью: "И видех и се Агнец стояше на горе Сионъстей, и с Ним сто и чотыри десят и чотыры тисущи, имущи имя Отъца Его написано на челех своих" (Апок. 14:1); и святый пророк Даниил: "Зрях, донъдеже престоли поставишася, и ветхий деньми седяше, и одежда Его бела, аки снег, и власы главы Его, аки волъна чиста, престол Его – пламень огнен, колеса Его огнь паля(щ), река огненъная течаше и сходящи пред Ним, тысуща тысущ служаху Ему, и тмы тем предъстояху пред Ним, судище седе, и книги отверъзошася" (Дан. 7:9–10), и пророк Иоиль: "Гласи прогласишася на поли судънем, яко близ день Господень в поли судънем, слънъце и месяць померъкнета, и звезды съкрыют свет свой. Господь же от Сиона въззовет, от Иерусалима даст глас Свой, и потрясетъся небо и земля. Господь же пощадит люди Своя, и укрепит Господь сыны израилевы, и увесте, яко Азь Господь Бог ваш, въселяся в Сионе, в горе Моей святой, и будет Иерусалим свят, и иноплеменъник не пройдет его к сему" (Иоил. 3:14–17).

Которое то трикротъное оказанье славы и для тоем причины въспомнел, абы ся тым прикладом и визерунъком розъность и натура того троякого души преображения тым ясней оказати и значъней выконътеръфетовати могла. Якая бовем ест [л. 22] розность, межи дарами, и потехами тыми, которых неба и земли Творец узычает молодым жолънером а межы тыми, которых дает досведъчоным рицером Своим. Якая дифференъцыя межы млеком, которым поит малых възрастом младенъцев, а съверъшенъным брашъном, которым посиляет працуючих в винъницы Своей роботников, каждый то на око въ святых апостолех видети может, которие, скошътовавъши, яко дети, оного пресладъкого млека на горе Фаворъской, еще до съверъшенъного възросту не пришли, еще на мужество, мужескому възрасту призвоитое, не до конъца способилися. Але тот же Иоан и Иаков, которые были на горе, о седалище по правой и по левой боку Христового стороне просячы, о земном царстве мудрствовали. Тот же Петр, который "Господи добро нам зде быти" волал, едъное убогое рабыни ся улякнувъши, учителя и добродея своего за клятвою ся отвергл. А кгды юж тые ж ученики до възросту досконалшого пришли, кгды, мовлю, Христа Спасителя своего по тридневъном Его Въскресении и при хвалебъном Възнесению славу и триумъф оглядали, и кгды оным съверъшенъным брашъном, оным досконалым покаръмом посилилися, кгды ся з высокости моцъю приоболокли, кгды, мовлю, их пришествием Своим Пресвятый и Животворящий Дух наведил; кгды пламень любви Божественъное в сердъцу их розжа[л. 22 об.]рил; кгды обфитостю даров Своих гойне их обдарил и убогатил; кгды не пребитою мужества зброею узброил, – на тых мест тот же Петр не только убогое девчины, але и всее книжников, фарисеов и потенътатов света того зъкграи намней ся не лякаючи, в тые слова "Аще праведъно ест пред Богом вас послушати нежели Бога, судите" (Деян. 4:19) волает. Натыхмест, тот же, который не ведал, о што просил, Иоан неизследимую таемниц глубину изследовал и (на) недоведомую богословия высокость вылетел. Натыхмест и въси апостоли, которые, оставивъшы поражоного пастыра, поутекали и роспорошилися, не только страху июдейского ся не лякают, але и радуют, кгды сподоблени бывают за имя Его безчестие теръпети.

С которого то дискуръсу и то каждый познати и на око видети может: як ест сам през се, из власное натуры своее, грехом скажоное, мъдълым и слабым, як до злого склонъным, як до доброго неспособным и озяблым. Як засе, з другое стороны, кгды ласка Божая, кгды дар и благодать духовная приступит, великая а предивъная в ним отмена се ставает. Як, бовем, вода, огнем знятая, забывъши ку земли склонъное натуры своее, къ горе выскакует, так и человек, даром и благодатию Пресвятаго и Животворящого Духа обдароный, над слабость мъдълое [л. 23] натуры своея выносит и "въся могу о укрепляющем мя Христе" (Фил. 4:13) волает.

А если так великая ест (яко ся рекло) межы тым перъвым и въторым преображением розъность, што ж за поровънанье тых обудъвух до оного третего, которого вси отвека угодницы Божии очекивают. Инъшие, бовем, сут потехи, которыми милосердъный Пан на том падоле плачу тешит плачучихся и ридаючих жебраков, а иние, которыми в оном всих веселящихся жилищи увеселяти будет радуючихся и роскошуючих другов. Иные добра, которых в той гостине и дорозе дает убогим пелькгримом, а иные, которых в оной милой отчизне узычати будет щасливым гражданом. Иные посилъки, которыми посиляет в полю еще лежачих жолънеров, а иные почести которыми коронует весолую песнь выйграное битвы спеваючих триумфаторов. Иные покаръмы, которыми коръмит на ниве Своей працуючих женъцов, а иные потравы, которыми частует на Свою гойную и преможную учту в колацыю от века везъваных и запрошоных гостей.

Если теды одъна только того пребогатого столу одробина, на горе Фаворъской апостолом ку посилъку даная, так их учредила, иж всих света того покаръму, смаков, не только забывъшы, але и възъгнушав[л. 23 об.]шыся, а з оное горы никгды зыйти не хотячи, "Добро ест нам зде быти" волали, што ж будет в он час, кгды не конъцем пальца, яко на Фаворе, оного покаръму коштовати, але до воли и сытости его ся наслажати дано будет!?

Если одна только оного пресладъкого для тых гостей зъготованого напою кропля так веръховъного апостола упоила, иж праве сам от себе з радости отходячи и, як в захвиценью неяком будучи, не ведал, што мовил, што ж будет в он час, кгды на животные источъники вод наставлены и гойне а объфите оным Боготрезвенъным вином поени и честовани будут, о котором пророк мовит: "Упиютъся от обилия дому Твоего и потоком пища Твоя напоиши их" (Пс. 35:9).

И если в тот час, кгды Христос Спаситель наш малую только (яко Церковь Божия спевает) Божества Своего зару обнажил и малую оное присносущъное славы Своее лучу своим святым учеником показал, так великих и предивъных, а ум и сердъце превосходячих потех и радостей се напольнили, што ж будет в тот час, кгды не зару неякую, але самую Божества Своего славу отъкрыет и кгды юж не през якую заслону альбо прикритье, але явъне и истотне припатроватися ей здарит. Кгды, мовлю, (водълуг слов възлюбленънаго ученика христова) "Узрим Его якоже ест" (1 Ин. 3:2). Которое то [л. 24] явление оное премиръное славы и видение пресвятаго лица Его само только душу человеческую насытити и само только умысл и сердце наше успокоити может, водлуг оных пророческих слов: "Насыщуся вънегда явит ми ся слава Твоя" (Пс. 16:15). Юж бовем там, целю и кресу щасливости своее человек добегъши, далей поступити не захочет, але в оном найвышъшом добре, которое всих иных добр досконалость в собе замыкает, отпочинувъши, в нем ся навеки, спеваючи оную песнь: "Обретох Егоже възлюби душа моя, и удержах Его, и не оставих Его" (Песн. 3:4), кохати, и роскошовати будет.

И если одъного только Мойсея и Илию при Том преможном Цару славы в славе и ясности обачивъши, так се баръзо в оном милом объцованью и товаристве их закохали, иж розълучитися з ними никгды не хотели, што ж будет на он час, кгды не один только Мойсей и Илия, але незличоные не только оных безъплотных невещественъное славы служителей – Ангел, мовлю, и Архангел, Начал, Сил, Престол, Властей, Херувимов, и Серафимов – гуфы и почъты непреличоные, але и иных святых от века угодников Божиих лики; кгды, мовлю, прехвалъный собор апостольский, кгды хвалебъный хор пророческий, кгды победоносный полк мученический, кгды венъценосный почет девъственънический, кгды знаменосный гуф [л. 24 об.] исповеднический, кгды пламенънокрильный лик пустынънический, кгды, наконец, въсе оное премногое оных щасливых вышъняго Иерусалима граждан множество от скорби многое на веселье, от трудов на отпочиванье вечъное пришедших и шаты свое в крови Агньца, за мир заколенъного, исправъших в превеликой и предивъной ясности и оздобе при боку Того превечъного Царя славы се ставят, кгды, водълуг Его божественъных слов, яко слънъце ся просветят.

И кгды юж не о кресте и смерти Его поносной, которую мел сконъчити в земном Иерусалиме, з Ним розмову мети, але оную наддер весолую песнь: "Благословение и слава, и премудрость, и хвала, и честь, и сила, и крепость, Богу нашому въ веки веком, Аминь" (Апок. 7:12) в оном небесном Сионе уставичъне спевати и оные набожные шлюбы и обетницы свои в неизглаголанъной радости и веселью ему отдавати будут; которые нигде инъде скутечъне и досконале выполънены быти не могут, одъно в оном горънем Иерусалиме, в котором юж въшелякое зло так греха (водълуг оных слов: "Не имать во нь вънити въсего скверънаго и творяй мерзость и лъжу" (Апок. 21:27)) яко и караня, альбо невъчасу якого кольвек местъца мети не будет, але юж въшелякий плач, въшелякий утиск, въшелякая скорб, въшелякая тръвога, въшелякое преслядованье, въшелякий недуг, въшелякая болезнь, въшелякий недостаток, въшелякая праца, [л. 25] и сама, наконец, смерть, с тамтого преславъного места выгнана и выволана вечъне будет.

О место презацъное. О место преславъное, лепъший ест день един мешканя твоего, аниж тысеча лет по том непевъном и буръливом мору жекглованя. О граде великого Царя, Иерусалиме небесный, который естес маткою всех нас! О, отчизна наша милая и пожаданая! О доме утехи! О месце непреръваного покоя! О гнездо тръвалых роскошей! О кгрунъте правивое свободы! О скаръбе неотменъное щасливости! Щасливи, которые тебе милуют, которые о тобе завъше мыслят, о тобе мовят, до тебе с того падолу плачу очи и сердце подъносят; до тебе с того вязеня завъше тескнят; до тебе с того выгнаня и выволаня завъше ся готовят; до тебе с тое гостины завъше ся выправуют; до тебе вси добра свои въпрод засылают; в тобе през добродетели дом собе становят и мешканье з працею будуют; до тебе (великое бремя креста на раменах несучи) тесною и прискоръбною дорогою шествуют; до тебе с плачем и слезами въздыхают; тебе яко отчыстое гнездо свое зъдалека позъдоровляют. Щасливи, и повъторе мовлю, тые, которые высокопаръными безъмолвия и богомысльности крилами от земных низкостей ку тобе ся выносят; которые чистым очищенъного серъдечъного ока възроком в пенъкность и оздобу твою [л. 25 об.] приникают; которые смак твое солодъкости и вдячне пахнучую аромат твоих воню чуют. Тые, бовем, не только въсею славою и богатъствы тогосветъними горъдят, не только всими роскошами телесными ся брыдят, але и вси беды за роскош, вси працы за одпочинок, вси скоръби и фрасунъки за радость, и самый огнь за охолоду собе почитают, быле бы през то въсе того так утешъного в тобе мешканья доступити, быле бы под оным прекрасным древом жизни, которое ест въпосродъку тебе, уседъши, отпочинути, быле бы в оных престронъных кгмахах, в оных кошътовъных палацах твоих, каменьем дорогим (об)сажоных, роскошовати, и быле бы в светълости светильника твоего по оных, златом чистым усланых улицах твоих за часом своим могли ся прехажати. Заправды, бовем, не достойна сут страдания нынешъняго времени к славе и почести той, которое в тобе мешканъцы твои доступят!

МОЛИТВА

Христе Иисусе, Спасителю наш, Который еси тое велелепное славы дъня нынешънего на Фаворе бляск и промень (иле възрок апостольский зносити могл) оказал, который, мовлю, в нынешънем презацъном и хвалебъном празнице въторого преславъного и надъдер въспанялого (на суд живым и мертвым) прийстя Своего и будущого века образ и фикгуру предънаписал; [л. 26] Который еси, нам и до оное милое а пожаданое отчизны нашое дорогу уторовал; Который, до оное нерукотворенъное скинии, альбо рачей горы небесное, найдорожъшою Кровию Своею въход обновил; Который еси в ней Своим веръным слугам, Своим милым другом, с Тобою в напастех Твоих пребывъшим, местъце зъготовати, до нее их въпровадити и за оным пребогатым столом, на гойной учте и колацыи Своей посадити их обецал! Здар и нам недостойным (з неогоръненого милосеръдья Твоего) тых Твоих непребраных добр и щодробливых даров участниками быти. Здар от одробин того пребагатого столу Твоего ся насытити. Здар незамкненые до оное сличъне прибраное ложъницы Твоее двери застати. Здар з оными, одинадцатое годины винограда Твоего делателъми заплату приняти. Здар Тебе, грядущого на облацех небесных, з радостию привитати. Здар пресладъкий оный голос: "Прейдете, Благословении Отъца Моего, наследуйте уготованъное вам царствие" (Мф. 25:34) услышати. Здар с Тобою юж не през веру и надею, але лицем к лицу беседы и объцованья заживати, Твоее неизреченъное доброты и красоты ся наслажати и Тебе в непреличоном оном (от века угодъников Твоих) почъте и в милом оном (безъплотных Твоих дворан) товаристве с безна[л. 26 об.]чальным Отъцем и Пресвятым, Благим, и Животворящим Духом Твоим, хвалити, славити и въспевати в безъконечные веки веком. Аминь.